Я «зажрался», господа. Когда мне предложили полететь в Бразилию смотреть, как собирают кофе, первое, что я подумал, было: «Ну и на фига мне всё это?», на второй мысли я согласился. В конце концов, смотреть как работают другие – очень приятное занятие.

От Москвы до Парижа, от Парижа до Сан-Пауло, от Сан-Пауло до городка Витория, где люди от трапа до аэропорта по взлетно-посадочной полосе идут пешком. Я в Бразилии второй раз – из первого помню только встречу с Роналдо, постоянный дождь в Рио и самое важное для меня знакомство.

Витория уныла и депрессивна. Особенно в дождь. Но как я скучал по многим южноамериканским жестам: по оттягиваемому вниз веку, означающему опасность и осторожность, и по поднятому вверх большому пальцу, который у бразильцев означает почти всё.

На утро погода нормализовалась, и мы двинули в сторону плантаций. Три часа до Богом забытого полупольского поселения Агва Бранка, затерявшегося среди «спящих слонов» – так я называю эти каменные холмы. Здесь появился персонаж по имени Карлос, человек с внешностью Ричарда Гира и Дана Петреску, – потомок польских переселенцев, плантатор и землевладелец. Карлос поехал нам показывать свои угодья. Вместе с Карлосом поехала вся его семья, персональный фотограф (зачем-то!), учительница английского из местной школы и пара ее учеников, возжелавших посмотреть на иностранцев.

Показ длился часа три – так много земли у Карлоса. 140 гектаров и 130 тысяч кофейных деревьев на них. Каждому дереву требуется до 10 л воды в сутки. В каждом ряду кофейных посадок кто-то судорожно шевелился, собирая урожай. Можно было остановиться и спросить: «А чья это земля?» «Маркиза де Карлоса!» – ответили бы в кустах.

Карлос что-то долго объяснял про технологию полива и тщательный отбор зерен, но я для вас, мои прекраасные читатели, не буду вдаваться в подробности, а расскажу «на пальцах да в двух словах».

Так, например, выглядят созревшие кофейные зерна, только что снятые с ветки. Если убрать с них шелуху – то на вкус они окажутся даже сладкими. С каждого дерева выходит 5 кг кофе – и всего 20 кружек кофе.

Я бы давно уже забрался на гору и нарисовал «слонам» глаза, уши, … Ну или хотя бы написал бы какое-нибудь ругательство или признание в любви.

Вспоминается как подобный Камень видел в Колумбии: между поселением Эль Пеньоль и Гуатапе. На его боку выведены огромные буквы GI. Оказывается, Гуатапе и Эль Пеньоль долго спорили кому Сие произведение природы принадлежит, пока наконец гуатапинцы не влезли на Камень и не начали выводить название своего населенного пункта на нем. Эль-Пеньольцы увидели это в подзорную трубу и навострили свои ножи в сторону Камня, согнали с него гуатапинцев – но полторы начальных букв от слова Guatape так и остались на его поверхности.

А это питомник кофейных кустарников. Здесь выращивают совсем еще маленькие деревца. Гряды с плотно подогнанными друг к другу цилиндрами с почвой и саженцами венчает устремленная вверх попа бразильской крестьянки. Она в кадр не вошла, уж извините.

Вечером ужинали у экс-мэра Агва Бранки. Все его гости называли меня из-за прически Неймаром в честь сверхпопулярного нынче футболиста. Переводчица путала и называла меня Нимейером в честь известного бразильского архитектора. Я пил кашасу – и мне было пофиг: Неймар я или Нимейер.

На утро приехали на сушилку зерен. Их привозят в плантации и загружают в огромные цилиндры, которые раскручивают изнутри специально обученные бразильские белки. Как белки там не сгорают внутри – это пока науке неизвестно. Затем зерна фасуют в мешки и потные мучачос грузят их на транспорт до склада.

В результате обжарки кофе приобретает свой знаменитый темный оттенок…

Финальным аккордом был подъем к Кресту. Любой населенный пункт Бразилии, обладающий горой, венчает Крест или Статуя Христа на ней. Таков Закон. За воротами с надписью «Гора приближает нас к Богу» открывался вид на всю Бразилию – от границы до границы. И бразильский пейзаж чудесен – жаль я не Левитан, чтобы изобразить его достойно…